мои картинки Английской Ривьеры и текст который нисколько не соответствует картинкам.
это просто - главы из книжки, которую я сочиняю много лет
"Тот, кто хочет узнать о человеке всю правду, должен впитать его боль"
(Жорж Бернанос "Радость")
* * *
Мы поехали в эту поездку с родными нам людьми навестить одну родственницу, которая находится в депрессии из-за...конечно же из-за разбитого сердца и предательства.
Да - так бывает. И очень часто.
Это всё - секс - самая яркая вспышка, взрывная волна, сметающая все на своем пути.
Лиза (назову её так) поняла это, когда у нее на глазах их семья развалилась из-за того, что её мать испытывала неудержимое влечение к сотруднику с которым она случайно встретилась на каком-то конгрессе;
И сама Лиза понимала это, неоднократно наблюдая, как знакомые ей люди в один миг теряют то, что создавали всю жизнь: семью, друзей, положение, репутацию – все социальные структуры, надежность которых создавалась и обеспечивалась долголетним упорным трудом, уступками-недомолвками-посулами – этими тремя столпами прочного брака.
Лиза видела представителей политики и власти, скомпрометированных надолго, а то и навсегда из-за короткого приключения, мимолетной прихоти, властного зова плоти.
И тоже самое случилось с мужем Лизы. Так что, как сказала она сама с горькой улыбкой - "Добро пожаловать в Клуб Обманутых Жён - держи poker face: "улыбайся, все смотрят на тебя".
Муж бросил жену Лизу и свою дочь и чуть ли не в одночасье, в состоянии любовного умопомешательства, уехал жить в Лондон с этой едва знакомой ему женщиной, но не прошло и года, в течение которых он видел дочь всего раза три, как она - его "новая любовь всей его жизни" выставила его за дверь, заявив, что он - "самовлюблённый извращенец" и жить с ним невыносимо, тут и сказке конец. Следующие пять месяцев он только и делал, что оправдывался за своё, как он говорил, заблуждение, и заявлял, что стал жертвой "похотливой истерички". Действительность же была более прозаичной и менее романтической: и он, и она испытали страстное сексуальное влечение, но это скоро закончилось.
Он, Лизин муж - как и многие другие, подчинился сексуальному влечению и его разрушительной силе, сексу и его дикому, властному, неукротимому зову: почти не раздумывая, и в неудержимом порыве он смёл все, что так терпеливо создавал – семью, душевное равновесие, устойчивость и стабильность.
Лиза никогда не изменяла мужу хотя возможностей у неё было предостаточно.
У Лизы была и есть - полная свобода и очень привлекательная внешность. Ей только 32 и она работает в мужском коллективе.
Но этими возможностями и свободой она ни разу не воспользовалась, и даже не потому, что она любила своего мужа и хранила ему верность - нет, Лиза никогда не придерживалась суровых моральных принципов, а скорее она имеет природную склонность к покою. Она, как она сама говорила родным ей людям - построила свою жизнь, руководствуясь безупречным чувством порядка и благоразумного компромисса.
Лиза всегда осознавала и понимала, что женщине труднее, чем мужчинам, добиваться своего места в жизни, но когда женщина наконец его, это нужное ей место отвоевала и понимает, что она это заслужила; она раз и навсегда решает принимать себя такой, какая она есть, и не примерять на себя роль "романтической изменницы".
Лиза понимала, что хоть её муж часто отсутствует, и что даже когда он с ней, она то и дело замечала, как вокруг него вертятся все более и более молодые женщины, но она всегда доверяла ему и знала, надеялась, что он привязан к ней, только к ней и что он любит только её и свою дочь.
Она, как женщина, часто говорила о своей любви к мужу и заявляла о своей независимости, но она подчинялась своим заповедям здравого смысла: "Довольствуйся тем, что имеешь. Не впадай в пагубную зависимость, не поддавайся сексуальному влечению, любовным грезам, всему тому, что в итоге замутняет разум и лишает сил. Всё это ведет тебя к гибели и от всего этого нужно отказываться всеми силами".
Лиза сама долго не решалась начать процедуру развода, а её муж тоже не спешил - вероятно подавленный чувством вины оттого, что бросает женщину со своим ребёнком, с которым его уже прочно сковывали общие привычки, общий дом, общие друзья и порожденное ими ощущение надежности, к тому же крепко опутанный незримыми нитями – страхом перед неизвестностью, собственными моральными принципами, изрядной долей конформизма и также неизбежными большиоми затратами и выплатами по счетам.
Лиза с мужем были одной из самых прекрасных супружеских пар, но не составляло ни малейшего труда понять, каково соотношение сил в их союзе. В случае развода друзья и коллеги мужа в конце концов встанут на его сторону, а она останется со своими родными и друзьями, которые также будут её сторониться.
"Женщина в твоём положении - крайне уязвима и не должна подвергать себя опасности", – говорила ей мама, оставайся пока одна и не ищи приключений на свою задницу в отместку!"
Всё это подтверждает и классическая литература, которая возводит даже в ранг героинь женщин, несчастных в браке, разрушивших свою жизнь или даже погибших, а то и покончивших с собой на почве любовной страсти. Но Лиза не была несчастной в браке, скорее необорот - она была очень счастливой со своим мужем.
Такая молодая женщина, как она, воспитанная на очень разных книгах, без труда убедила себя в том, что нет худшего несчастья, чем отказаться жить и любить, и вот однажды она собрала чемодан и ушла, оставив дочь с родителями и на столе открытку с видом Торки, наспех черкнув на обороте пару слов, банальность которых свидетельствовала о крайней срочности и необходимости её отъезда, о желании подвести черту, и как можно скорее все завершить, развестись и забыть изменника мужа навсегда.
Но семейная трагедия Лиз и её мужа, их общая судьба, дочь и зыбкое будущее связывают их крепче, чем просто любовь или страсть. Муж продолжает названивать родителям Лизы и своей дочери, он продолжает пытаться общаться с Лизой, как будто бы ничего не случилось.
Его, мужа Лизы, оказывается сейчас приводит в ужас мысль о том, что его дочь останется без отца. И о чём же он думал раньше?
Он оказывается боится сделать уязвимой свою дочь, которой пришлось нелегко после того как он, её отец - ушёл из семьи, и с тех пор она остаётся легкоранимой, она ходила к психотерапевту, ее одолевают мрачные мысли и почти каждую ночь мучуют кошмары и утром она просыпается вся в слезах.
Потому-то муж Лизы месяц за месяцем, все эти пять месяцев склоняется к тому, чтобы оставить все как есть.
Лиза же стремится к ясности и определенности в их отношениях, принёсших ей больше страданий, чем ему. Месяц за месяцем они только и делают, что пытаются всё порвать или снова воссоединиться, сознавая, что их взаимное притяжение, интеллектуальное и сексуальное, их необыкновенная любовь, хотя и омрачённая его изменой – это не просто случайный эпизод, а что такое бывает лишь раз в жизни.
В конце концов Лиза перестала общаться с ним, и он, как будто бы оставил её на некоторое время в покое, вероятно заставив себя поверить, что все его измены и ошибки, связаны с кризисом среднего возраста, с потребностью в самоутверждении, характерным для тех, кому выпало пережить если не новую любовь, то по меньшей мере сексуальную страсть. А потом он заявил Лизе, что не будет разводиться с ней потому что он любит только её и их дочь.
"Я уже знаю все свои ошибки и думаю, что я всё осознал; и я хорошо знаю все свои недостатки, но ведь можно превратить свои недостатки в достоинства? Правда же? Я человек - энергичный, мне все время хотелось забежать вперед и все предусмотреть и успеть, но это же и неплохо. Я буду стараться оправдать доверие и я больше никогда не буду изменять Лизе", - сказал муж матери Лизы.
Мама Лизы оставила без ответа его признание.
А каким может быть ответ? Всё это должна решать только сама Лиза.
А Лиза сказала матери на это слова Стива Джобса из его выступления перед студентами Стэнфорда в июне 2005 года, когда он уже знал, что у него рак:
"Моя любовь - умерла, мама. Как сказал Стив Джобс - "Смерть, наверное, самое лучшее изобретение жизни. Она причина перемен. Она убирает старое, чтобы освободить дорогу новому. Сейчас новое – это вы, но в один не такой уж далекий день вы постепенно превратитесь в старое, и вас уберут <…..> Время ваше ограничено, так не растрачивайте его на то, чтобы жить чужой жизнью", - и я поняла что мне нужно что-то новое. Я больше не люблю его и не верю ему."
И что сделала Лиза?
Она устроилась рецепшионисткой в один замечательный отель в Торки и работает там.
Она бросила свою работу дома.
Остались одни лишь вопросы...
Считается ли испытанием печальный конец любовной истории?
Может ли быть любовь – просто иллюзией?
Делает ли любовь человека счастливым?
Это вообще разумно - влюбляться?
Любовь – это просто игра случая или же просто секс?
Когда мы любим, кого мы любим на самом деле?
Можно ли прожить без любви?
Есть ли жизнь после любви?
Как быстро восстановиться после расставания с любимым человеком?
Лиза положила конец их отношениям.
Она перестала отвечать на его сообщения и удалила его из друзей во всех соцсетях.
Феномен реальной жизни который называют: "ghosting" от английского слова "ghost" – призрак, привидение.
Эта жестокая форма разрыва ошарашила её мужа. Он просит, настаивает, требует, чтобы она простила его, но – все было безуспешно до тех пор, пока ему не удалось с ней увидеться. Он приехал в Торки и нашёл её.
Он просит у Лизы прощение и пытается наладить с ней отношения.
Самым большим испытанием для Лизы была измена мужа. Ей понадобилось несколько месяцев, чтобы хоть немного прийти в себя; она страдает до сих пор. Когда муж бросил её, её жизнь превратилась в пытку, как будто – рассказывала она маме, – "кровь сочится из всех пор моей кожи". Полгода её моральное состояние было нестабильным, она переходила от полного отчаяния к внешнему спокойствию. И вот только Лиза успокоилась и приняла решение - её мучения и душевные терзания продолжаются.
Да, они любили друг друга, они поженились, они поклялись быть верными и любить друг друга "И в горе и в радости..."
Они сами захотели - упорядоченное желание сексуальных отношений и совместную жизнь, о которой они так мечтали, к которой стремились; кто из них двоих мог бы сказать, что именно таким он и представлял себе их новое существование, после того как они преодолеют все проблемы, после того как он бросил её и изменил ей?
На пике их страсти Лиза мечтала, как они сольются воедино, и вся их жизнь будет посвящена этой непостижимой сексуальной близости, ведь муж все время находился рядом с ней, безумно влюбленный, они всегда были в распоряжении друг друга, и это еще больше их связывало, отгораживало от мира, и они охотно это принимали: нередко отказывались от приглашений, часто отдалялись от друзей – они хотели быть вместе, и больше ничего.
И вот теперь впервые в жизни они перестали существовать друг для друга - для своей семьи. Лиза почему-то чувствовала что было нечто эгоистичное в этом её "любовном отшельничестве", несовместимом с её внутренними ценностями, со всем тем, что они собой представляли – они была верной супругой, заботливой матерью – и несмотря на то, что в минуты особенно острых угрызений совести она называла все происходящее "предательством самой себя", ей уже понравилось жить для самой себя - здесь в солнечном Торки.
Лиза вспоминала как она с мужем приехали сюда, в Торки после свадьбы. Это был период эйфории.
Они тогда исступленно наслаждались любовью и покоем, порой целый день не выходили из отеля, занимались любовью, понимая, что с ними обоими происходит нечто необыкновенное, невиданно мощное, и удивлялись своей удаче: ведь их окружали только старики, пенсионеры, тихие семейные пары, чей совместный удел – сексуальная неудовлетворенность, или холостяки, разочарованные короткими фальшивыми интрижками, или разведенные, уже испытывающие отвращение к супружеской жизни.
А теперь её подлый муж появился тут и просит простить его!
Злость. Гнев. Ярость. Досада. Подавленность.
– Как ты, любимая? – спросил он, - протягивая Лизе букет белых роз.
– Я в полном порядке, – ответила она.
Муж смотрел на Лизу влюблёнными глазами и просил простить его. Губы у него растрескались, как в тот жаркий день тут же в Торки, когда они несколько часов поднимались по склону, пока не добрались до маленького укромного плато в скалах. Она с удовольствием вспоминала о том страстном чувстве, которое они пережили, о наслаждении, которое она получала, долгими часами не выпуская его из своих объятий.
– Что на тебя нашло? Почему ты уехала и бросила свою работу?
Он пытался говорить бодрым голосом. Лиза молча смотрела на него. Что она могла ему сказать? Она, как умела, строила их жизнь, а он всё разрушил. Он предал её. Она знала, что нужно от него уйти, что для него главное – его собственное наслаждение жизнью, его собственные желания; кто предал однажды - предаст снова. Это закон жизни.
Ее и так уже занесло слишком далеко за пределы ее возможностей.
А он наклонился к ней, погладил по руке и поцеловал в шею.
– Прости меня, – произнес он, сжав ее пальцы. – Я был так груб, так глуп, я вел себя как полное ничтожество, мне так жаль, я тебя люблю. Ты ведь меня знаешь, я такой дурак.
Лиза отвернулась.
– Ну скажи что-нибудь!
Она пристально посмотрела на него.
– Ты предал меня. Я не верю тебе.
Лиза подумала: "Ну да, как будто я не могла найти себе страсть и развлечения! Но я то понимаю что именно - запретность и безрассудство делают интрижки на стороне такими волнующими. Зачем они мне? И уж конечно же я бы не влюбилась безумно до такой степени чтобы бросить мужа и дочь. Никогда.
– Ты права, я получил только то, чего заслуживаю... - сказал он.
Он потянулся к ней, как будто собирался поцеловать, но Лиза легонько отстранилась и, глядя ему в лицо, сказала, что будет лучше, если он уйдет. Уходи и больше не возвращайся. Она произнесла эти слова ровным бесцветным голосом, сделав над собой усилие, равносильное прыжку в пропасть. Он растерянно молчал несколько секунд, показавшихся целой вечностью, а потом неожиданно кивнул. Ему тоже не хотелось продолжать.
– Если тебе что-нибудь понадобится, скажи.
Потом он пошёл в бар отеля и выпил крепкого кофе, подавленный разговором с Лизой.
Похоже, человеческие отношения заведомо обречены на предательство и провал. Когда он дошел до машины, ему позвонила мать. Спросила, где он сейчас. Спустя пять минут она приехала к нему на такси. Он ничего у нее не спросил и погрузился в молчание, и она не пыталась его нарушить. Он был уверен, что она ничего не знает, а объясняться с ней, глядя ей в глаза, у него не хватало смелости.
Отель-апартмент, где жили его родители в Торки, состоял из прихожей, гостиной и еще двух комнат: в одной была спальня отца, другую, более просторную, с видом на сад, занимала мама, и в ней же спала его дочь, когда приезжала повидаться с бабушкой и дедушкой. После сдержанных дежурных приветствий он сел на диван в гостиной, в нескольких метрах от матери, уютно устроившейся в кресле с мягкой обивкой. На ней были темно-синие джинсы и вязаный тонкий пуловер.
– Тебе нравится в Торки? – спросила мать, убирая со стола журналы в шкаф.
Он не испытывал ни малейшего желания вести беседу со своей матерью, хотя его мать смотрела на него так, словно он получил Нобелевскую премию.
- Да, тут чудесно, - ответил он.
Это было что-то вроде спектакля, где актеры играют не свои роли.
Нужно изобразить, будто они рады, что встретились, будто они друг друга очень любят; конечно же он любил свою мать и уж точно они не испытывали взаимной ненависти, тем не менее им обоим хотелось взять каждого из персонажей, переместить в изначальный контекст и восстановить то, что было разрушено вследствие глупости, несдерженности, эгоизма и легкомыслия.
Людей, разных поколений, не имевших никаких общих интересов, призывают проникнуться родственными чувствами, потому что этого внезапно потребовали два взрослых человека, терзаемые недугом, который они именуют "своей любовью" - материнская любовь и разбитая любовь к женщине.
Он попытался улизнуть, сказав, что идет на встречу с... другом, он и вообразить не мог, что мать предложит ему взять с собой дочь. Он вежливо промолчал, но мать настаивала: "Это же прекрасная возможность пообщаться и по-лучше узнать друг друга! Родители Лизы сейчас приедут и оставят девочку с нами на весь вечер."
Он поцеловал мать в щёку и вышел из квартиры.
"Следует всегда помнить, что жизнь - это не правильное понимание людей. Жизнь – это их неправильное понимание. Жизнь - это все большее в углубление в заблуждения, добросовестный пересмотр своих умозаключений и снова неправильный выбор. Заблуждения – вот что позволяет нам жить дальше"
(Филип Рот "Американская пастораль")
* * * * *
* * * *
Он проснулся в родительской квартире, весь в поту.
Родители остались в Торки.
Он чувствовал себя ужасно, голову сверлила жестокая мигрень, всю ночь ему снились кошмары: накануне он слишком много пил и курил траву.
После Торки он отправился на вечеринку. Приехал довольно поздно. Там собрались его друзья. Они пили, курили, танцевали, обсуждали будущее.
Финансисты, служащие торговых банков, создатели стартапов – казалось, что их судьбы предопределены: еще немного, и их возьмут на работу гиганты Кремниевой долины – Google, Apple, Facebook, или торговые банки и консалтинговые компании такие как Goldman Sachs, – или, что еще лучше, какой-нибудь хедж-фонд – из тех инвестиционных фондов, которые предпочитают спекулятивные стратегии.
Выпускники университетов, они познакомились в переполненных студенческих барах или на подготовительных курсах, государственных или частных, и завязали дружеские отношения, которые спустя какое-то время превратились в профессиональные связи: искренняя привязанность выгоде не помеха.
Он вспомнил о Лизе. Об их последней встрече.
Она была так молода, когда у нее появился дочь, и она прошла все стадии сомнений, страха и уныния.
Лиза постоянно вспоминала, как на другой день после родов сжимала в объятиях это маленькое создание и испуганно повторяла, что теперь она всю жизнь будет за неё в ответе. Она тогда ощутила себя беспомощной и слабовольной, как ее мать, которая, произведя ее на свет, плакала тайком, опасаясь того, что она не справится.
Конечно, было и сильное чувство привязанности, и безумная любовь, и постоянное стремление защитить свое дитя, и только cо временем ей удалось – отчасти – избавиться от тревоги. С момента рождения дочери она периодически ловила себя на том, что ей не по силам многочисленные обязанности, налагаемые на нее материнством, особенно одна, самая трудная для женщины, превыше всего ставящей свободу, – всегда находиться в распоряжении ребенка.
Они так любили друг друга и этот беспомощный комочек их очень сблизил.
* * *
– Ты, наверное, хочешь знать, страдал ли я, когда мы расстались, встретил ли другую женщину, счастлив ли теперь… Что тебе сказать? Я был счастлив с тобой.
Он некоторое время молчал, потом снова заговорил:
– Я часто думаю о том, какой могла быть наша жизнь, если бы всего этого не случилось. Когда я смотрю на фотографии скал в Торки, я думаю о тебе. Я представляю себе нас вдвоем в отеле, о жизни о которой мы мечтали, на тропинках, куда ты обещала меня отвести, – я знаю, это смешно. Теперь я в одиночестве отправляюсь в походы, а ещё я был недавно в Тайланде, там потрясающе красиво, тебе бы понравилось.
Потом они долго сидели молча, помимо воли боясь разорвать гнетущий круг печали, где бунт чередовался с приятием, стремление начать все сначала сменялось апатией, где все казалось зыбким, колеблющимся между любовью и ненавистью, словно поток, который устремлялся то в одну сторону, то в другую, то дарил, то отбирал, унося обломки любви, некогда главной опоры их жизни.
Все это было Лизе не по силам, и она этого не скрывала:
– Когда ты ушел от меня, когда ты меня предал и бросил, у меня возникло физическое ощущение, будто я потеряла равновесие. Я просто рухнула. Мне не хватало всего: твоего тела, наших разговоров, нашей душевной близости – всего, что ты мне давал и чего я разом лишилась. Во мне что-то сломалось.
- Прошу, прости меня...
Их беседу прервали. Лиза получила сообщение от дочери и принялась ей отвечать.
Потом ей позвонила её мать и попросила забрать её из клуба, куда она приехала на такси.
Лиза холодно попрщалась с ним и села в машину. "На нём свитер который я ему подарила на день рождения," - подумала Лиза, - "На плече видно стежки и нитки, я зашивала ему там одно место, когда шов немного разошёлся из-за того что он очень тянет за шиворот, когда снимает. Почему мужчины так снимают одежду..."
* * *
Лиза приехала в клуб, где занималась йогой её мать, и там, сев на маленькую скамейку, она разрыдалась, не в силах совладать с собой, словно сработал какой-то механизм в организме или же - инстинкт выживания: ее как будто вдруг прорвало, и на поверхность хлынуло все то, что она подавляла в себе последние два года; за эти два года он уничтожил все, что было ею создано, и при всем желании она не сумела бы остановить этот разрушительный процесс. На секунду она вообразила, какой могла бы быть ее жизнь, если бы не случилось то, что случилось: она по-прежнему жила бы с ним, она никогда и никого не любила так, как любила его.
Когда-то она представляла себе, что все у них сложится совсем иначе. Жить – это значит пересматривать свои привычки, притязания, постепенно понижая планку и привыкая к этому. Она верила, что сможет контролировать ход событий, но все пошло не так, как ей хотелось и как она мечтала.
Они больше не жили вместе, не любили друг друга, но они навсегда были связаны общим ребенком. И что такое любовь?
До конца занятий матери оставалось ещё десять минут. Лиза зашла в бар клуба и заказала себе бутылку "Фанты", она села около старинного деревянного буфета в стеклянном окошке которого стояла музыкальная шкатулка - точно такая же была у Лизы в детстве. Если открываешь крышку, маленькая фигурка балерины - разгибается, поднимается и начинает вращаться; у нее одна ножка, приклеена к пьедесталу, а вторая нога балерины прижата к другой ноге. Руки балерины подняты и сложены над головой, образуя овал, крошечные пальчики соединены друг с другом. Пока балерина вращается, звучит мелодия, как из шарманки.
Лиза видит бездомную женщину, которая сидит около клуба рядом с вентиляционной решёткой, откуда поднимается тепло. Женщина сидит на приличном расстоянии от входа в клуб, чтобы её не доставали работники клуба. Женщина смотрит на облака. Это - её дом. Крыша - это небо. Люди проходят мимо бездомной женщины и стараются её не замечать. Но женщина вежливо и жалостливо просит у людей пару монеток и многие кидают ей в кружку мелочь.
"Nemo mе impune lacessit" - гласит гравировка на деревянной дверце старинного буфета за которой стоит шкатулка с балериной. "Никто не тронет меня безнаказанно" (лат.) — девиз Ордена Чертополоха, высшего шотландского ордена, учрежденного королем Яковом II в 1687 году, - нашла Лиза перевод фразы в телефоне.
Какой подходящий девиз, - подумала Лиза, - Никто не обидит меня безнаказанно.
Лиза вспомнила как рассказывал ей дедушка про свой сад в котором росло большое грушевое дерево. Однажды в сентябре, когда на дереве созрели большие ароматные груши, в сад к дедушке пробрались три школьника, они залезли на ветку чтобы набрать себе груш и ветка сломалась. Мальчишки набрали груш и убежали. Дедушка пошёл в школу и пожаловался на мальчишек. Потом было собрание с родителями школьников и мальчишек "приговорили" выплатить дедушке по десять фунтов от каждого. Это было справедливое наказание и выплачивать нужно было со своих карманных денег по одному фунту каждую неделю. Каждую пятницу после школы мальчишки приходили к дедушке и молча отдавали ему по одному фунту. В последнюю пятницу, когда мальчики принесли последний фунт, дедушка пригласил их в дом, где на столе уже стоял кувшин молока и тарелка свежеиспечённого шоколадного печенья. Дедушка пригласил мальчиков за стол - налил им молока, предложил печенья, потом открыл шкаф и достал три маленьких конверта в которых лежали по десять фунтов, которые мальчики принесли дедушке как штраф. Он раздал парням конверты с деньгами и глаза мальчиков засветились радостью.
* * * *
Лиза открыла газету, лежавшую на столике:
"....11.7 миллионов людей в Британии живут за чертой бедности, это 18% населения...."
Лиза купила в баре булочку и бумашный стаканчик чая и отнесла бездомной женщине на улице.
- Держи, дорогая. Тут с молоком и сахаром. Размешай как следует, там на дне сахар.
- Спасибо, - сказала женщина, - Храни тебя Господь.
Лиза вернулась в бар клуба. Пришла с занятий мама с подругами.
- Мы выпьем тут чайку? Ты же не спешишь, да доча? - сказала мама и села рядом за столик побольше чтобы хватило места всем женщинам.
По телевизору на стене без звука шла передача о птицах, внизу шла строка субтитров. "Дрозды, малиновки, воробьи, скворцы, зяблики - обычные городские птицы... скворцы несут яйца бледно-голубого цвета, малиновки — белые с красными штрихами, яйца дроздов — в коричневых мазках, а у воробьев — яйца серые и коричневые, крапчатые. Это яйца зябликов — розовые с переходом в коричневый, а у черных дроздов — яйца зеленовато-синие в коричневую крапинку. Однажды в детстве Лиза видела разорённое гнездо черного дрозда, оно лежало на земле около изгороди, в гнезде были три маленьких сине-зеленых яичка в ложе из травинок и прутиков. Лиза рассказала об упавшем гнезде дедушке, он поднял его и поместил в расщелину между большими сплетёнными ветвями дерева.
- Яйца нельзя трогать, - сказал Лизе дедушка, - а то птичка-мама откажется от них и невылупившиеся птенчики погибнут.
За столиком где сидит мама с подружками оживлённая дискуссия. Одна древняя дама говорит:
- Для каждого понятия строится многомерная ассоциативная конструкция, у которой одновременно множество центров активности, непредсказуемо гаснущих и проявляющихся вновь.... Вы знаете что обнаружены даже 11-мерные конструкции. Это говорит о том, что мозг человека использует другую логику, она намного сложнее чем знают люди. Мы живем в трёх-мерном пространстве и знаем всего лишь шесть направлений: вперед, назад, вверх, вниз, направо, налево. А в 11-мерном мире есть такие направления, которых мы даже представить себе не можем. Например, там можно уйти в глубину. Мерность - это всего лишь очень упрощенная реальность, сделанная на предположении полной независимости каждого измерения. Но вот взять к примеру город, понятно же что его структура будет намного более мерной чем "три" и даже "одиннадцать".
И представить это тем не менее совсем не сложно.
Мы не найдём там ни одного измерения которое было бы независимо от других измерений в чистом виде.
Нет ничего более архаичного и вредного для мозга чем евклидово пространство...
"Ничего себе" - подумала Лиза, - "О каких высоких научных материях дискутируют эти дамы после йоги"
- Цифра - это путь в обход. Коммуникативная среда человека действительно заросла мусором настолько что потери стали превышать уровень пользы при трансляции. Цифра - это попытка найти чистый путь.
Все больше общение в виртуале сводится не к текстам с цифрами, а к имитации движения, действия - в том числе коллективного: игры-фото-видео-эмоции.
Так и деформируется и уйдет в прошлое классический алфавит и языки.
Будущее за дополненной реальностью, а там и новый язык выработается, он будет еще более аналоговый...
В вычислениях цифра сдает передний край аналогу - квантовые технологии.
По телевизору идет мультик про Вуди Вудпекера без звука.
Лиза сидела в удобном кресле в уютном баре, рядом сидела её мама с подругами, но Лизе казалось что она падает куда-то в бесконечное ничто на протяжении долгого времени, как Алиса из сказки в нору, размышляя падая, сквозь дрему: о кошках, мошках... подчиняясь лишь силе притяжения, и каждая секунда этого падения растянута в тончайшую струну; и на протяжении долгих секунд этой вечности падения - она - Лиза словно не двигается с места, хотя на самом деле стенки колодца-норы проносятся мимо нее с большой скоростью: корни в земле, выщербленные холодно-склизкие кирпичи, камни покрытые мхом - находятся в каких-нибудь сантиметрах от кончика ее носа, а все тело напряжено, наизготове, в ожидании неминуемого удара о дно норы или же о водную гладь.
Значит, где-то в прошлом или во сне случилось событие, отложившееся в её памяти и требующее внимания, событие, последствия которого тянулись оттуда в настоящее и будущее, и Лиза все пыталась вспомнить, что это было.
По телевизору без звука шли новости.
Лиза не любила новости. Она сопереживает и содрогается от ужаса, когда в новостях показывают трупы в разных уголках планеты, Лиза сочувствует родственникам погибших, чье горе демонстрируют по телевизору;
Лиза переживает за тех, кто живет в горячих точках.
Она переживаю за детей, которых обижают. Переживает за жертв пыток. Лиза боится войн и насилия. Она всегда помогает людям и придерживает дверь, вежливо ведёт себя в очереди, а у кассы всегда пропускает вперед тех, у кого мало покупок. На дороге Лиза сама любезность, она практически никогда не превышает скорость в жилых районах, а стоя в пробке, Лиза пропускает в ряд водителей с боковых дорог.
Лиза - не святая и она не хочет переделать мир. Но, увидев на полу паука, она всегда накрывает его чашкой или стаканом, осторожно подсовывает под низ открытку, чтобы не повредить бедняге лапки, и выпускает его на улицу через входную дверь. Лиза учит свою дочь быть доброй.
Но, как писал Уильям Данбар: "Слаб и растерян человек, как ива на ветру. Сей преходящий мир — обман" ( Уильям Данбар "Плач по Творцам")
- Мама, поехали я отвезу тебя, - сказала Лиза.
- Ещё пол-часика доча, - умоляюще посмотрела на Лизу мама.
- Ну ладно.
Лиза подумала об отеле в котором она работает. Лизе выделили небольшую комнатку для работников отеля на самом нижнем этаже здания отеля, вход туда был отдельный и выходил на другую сторону отеля - в сад. В комнате помещалась только удобная кровать и небольшой столик. Зато был свой душ и туалет, а окно открывалось в сад с полевыми цветами. За комнату Лизе нужно было доплачивать из своей получки, но сумма была очень незначительной. Сегодня у Лизы была ночная смена. Но отель был полностью заполненный автобусными экскурсиями и на входной двери висела табличка "Свободных номеров нет". Это значит что Лиза сможет поспать после вечернего концерта и закрытия бара на удобном кресле положив ноги на банкетку.
Лизу позабавило открытие, что горничные отеля, по крайней мере кто побойчее, вытирают туалетные сиденья в номерах, где царит особый беспорядок, полотенцами для лица. Лиза также узнала, что когда постояльцы уходят из отеля, горничные разглядывают и меряют одежду, развешанную в шкафу и разложенную по полкам, роются в чемоданах постояльцев, а излюбленная шалость некоторых горничных - это включать фотоаппараты, оставленные в номерах, чтобы аккумуляторы постепенно разряжались, к досаде особенно вредных постояльцев.
А еще на Лизу произвело впечатление обилие беспорядочных невидимых плевков в блюдах с доставкой в номера и в ресторанной еде, попадающих туда на кухне, а особенно ее поразило количество бактерий, включая те, что живут в моче, которые видны под обычным микроскопом на поверхности мятных леденцов для постояльцев в большой хрустальной на стойке где она работает.
В первые дни работы в отеле Лизе хотелось узнать всё, и всё приводило её в восторг - любые, самые пустячные сведения, например, что тюки с чистыми простынями, которые разносят горничные - это огромная тяжесть, и что кружки и блюдца для чая в комнатах, горничные протирают не свежими полотенцами, которые потом идут в стирку, что кончик рулона с туалетной бумагой должен быть загнут под определенным углом, чтобы показать, с каким вниманием относятся в отеле к клиентам и к чистоте и уюту.
Каждый утро в отеле, каждому члену персонала опускали в ящик схему расположения номеров с указанием, кто из постояльцев остается, а кто съезжает. А прикол дежурных-рецепшионистов, которым Лиза ещё не разу не воспользовалась - отвечать на звонок: "Отель, добрый вечер, слушаю Вас. Одну минуту, я переключу Вас на службу информации" - а потом нажать "11" и тогда человек слышит в трубке музыку, кладешь трубку на стойку, выжидаешь, сколько хватит наглости, потом снова нажимаешь "11" и говоришь в трубку, изменив голос: "Служба информации отеля, слушаю Вас".
Фальшивый уголь горит в камине бара. Лиза листает в телефоне фейс-бук.
Клуб, где мама Лизы занимается йогой находится также в отеле. Этот отель намного шикарнее отеля где работает Лиза.
Проходя мимо стойки, Лиза на секунду представляет, как она сама смотрится на своем рабочем месте со стороны.
Она видит молодой женщиной, а вот эта женщина — ровесница Лизы, которая сейчас стоит около стойки в этом дорогом отеле выглядит сногсшибательно. Её одежда куплена в магазине, где даже воздух пахнет большими деньгами, где все - вещи, одежда, сувениры и косметика освященны запахом денег, такую одежду не купишь тут в Торки, и вообще, такой наряд невозможно представить на обычной женщине, которая ходит по грешной земле и вкалывает, как все.
Лиза воображает, что, стоя за стойкой рецепшн, она видит саму себя по другую сторону стойки: такую серьезную провинциалку, прилежную, но заурядную служащую: это очень важно, чтобы девушка за стойкой аккуратно убирала волосы в хвост и делала естественный макияж.
Вот она, Лиза - нагрудный значок с именем, лицо с естественным макияжем, и все вместе - глянцевый, улыбчивый, безликий робот, который отлично справляется со своей работой.
Нет, Лизе нравится её отель больше. Это - семейный отель и у них нет таких "китайских церемоний" как тут.
Во всех этих шикарных отелях одной сети, где сейчас в баре сидит Лиза с матерью - почти одинаковые холлы, созданные дизайнерами в 60-х годах. Те же самые детали интерьера и та же самая по стилю мебель. В холле огромный круглый стол и на нём такой же огромный букет живых цветов.
Совет директоров и акционеров этой компании повидимому считает, что одинаковые интерьеры в зданиях разных архитектурных стилей создают у постояльцев психологическое ощущение защищенности, даже ностальгии, заодно обеспечивая постоянство клиентуры этих отелей по всему миру. Но конечно же сейчас уже эти отели устарели и кое где видно как время неумолимо делает своё дело.
В этом когда-то шикарном холле отеля ещё пахнет дорогими коврами, но уже с нотками плесени и сейчас тут слегка пахнет едой из ресторана отеля. Лиза сидит в огромном кресле около камина с имитацией огня и думает, что раньше вероятно тут слегка пахло настоящим огнём и было ещё уютнее.
- Могу я присесть в этом кресле около камина? - спрашивает Лизу пожилой мужчина со стаканом в руках.
- Да конечно, пожалуйста, - отвечает Лиза.
Пожилой мужчина садится в кресло и прикрывает глаза от наслаждения. Чере минуту он говорит Лизе:
- Приятное место, всегда любил камины.
- Да, конечно, - соглашается Лиза.
- Вы гостите в этом отеле? - спросил пожилой мужчина.
- Нет, - сказала Лиза, - Я маму жду, - и она махнула рукой в сторону столика рядом, где её мама, как раз добавляла из фляжки джин в свой тоник. Мама посмотрела на Лизу, улыбнулась ей, быстро закрутила крышку фляжки и спрятала её в сумку, - Моя мама с подругами отдыхает после йоги, я отвезу её в другой отель, - объяснила старику Лиза.
- А я сына жду, - сказал старик, - Мы с ним тут встречаемся после разлуки. Я капитан кораблика - тут недалеко в порту. Давно не видел сына. Думал и внука увидеть, но пока я был в море мой сын успел развестись с женой и она улетела с внуком в Австралию. Такие вот дела.
Вдруг из под кресла на котором сидела Лиза вылезла кошка - чёрная с белым пятном на голове и с белой грудкой и лапками.
- Ах какая милашка! - сказала Лиза, - Такая блестящая, гладкая, ухоженная! Иди ко мне, - позвала Лиза кошку и та подошла к её ногам и потёрлась спинкой, а потом запрыгнула к Лизе на руки.
- Должно быть она проскользнула в дверь, - сказал пожилой мужчина, - Красивая кошка. У нас на корабле тоже есть парочка - он и она. Влюблённая кошачья парочка!
С улицы раздавался непрерывный грохот; повернув голову, Лиза увидела в окне мальчишек на скейтбордах, которые с шумом проезжали мимо дверей отеля, прыгая на широких ступеньках.
Наконец мама Лизы собралась и попрощалась с подругами, подошла к Лизе и поздоровалась с пожилым мужчиной. Он привстал с кресла и вежливо поздоровался с мамой Лизы. Мама Лизы завязала со стариком разговор не о чём и он предложил ей выпить.
"Ох, ну вот... - подумала Лиза, - Мы отсюда долго не выйдем. Мама же согласится."
И мама конечно же согласилась и предложила Лизе ехать отдыхать, а сама она доберётся на такси.
- И зачем тогда я ждала тебя столько времени, мама, - как бы с упрёком, но скорее с улыбкой сказала Лиза. Лиза встала с кошкой на руках и уступила своё кресло маме.
- Хочешь кошку? - спросила она у мамы.
- Ой нет, дорогая, - ответила мама, - Отнеси её на улицу, чмоки любимая, - и мама уже углубилась в разговор с пожилым джентльменом около камина.
Лиза вышла на улицу с кошкой в руках и в двери столкнулась с каким-то мужчиной, который мило извинился и вежливо придержал ей дварь. Лиза опустила кошку на дорожку ведущую в сад и пошла к машине.
Телефон Лизы завибрировал - пришло сообщение от мамы её мужа, которая прямо сейчас была в зоопарке с любимой внучкой - дочкой Лизы. Лиза остановилась около машины - улыбаясь и рассматривая фотографии со счастливым личиком её родной дочурки.
На телефон пришло ещё одно сообщение - от её отца. Он писал что едет в Торки и остановится в отеле, в котором работала Лиза.
"Так вот мы и пытаемся плыть вперед, — вспомнила Лиза цитату из книги, — борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое" (Ф. С. Фицджеральд "Великий Гэтсби")
Скоро тут соберутся все мои родные, - подумала Лиза.
Вот так я уехала на юг, а они все приехали за мной, разве это не странно?
Она ехала вдоль набережной и, несмотря на прохладный вечерний бриз, открыла окно, чтобы вдохнуть соленый морской воздух, смешанный с запахами жареных пирожков и рыбы с картошкой во фритюре, которые продавались на побережье повсюду. Она проехала пирс, который сверкающей фонариками лентой уходил в Ла-Манш под облачными вечерними небесами. Вдоль набережной тянулись симпатичные дома отелей, витрины магазинчиков на первых этажах изобиловали морскими сувенирами и безделушками, а чайки патрулировали тротуары и мусорки в поисках случайных кусочков пищи.
Лиза зашла в свою квартирку, переоделась и пошла в отель. Повар Денни стоял с сигаретой на заднем дворе, почесывая обкусанными ногтями трёхдневную щетину. Он взглянул на Лизу и улыбнулся:
- Как дела Лиз? Достали родственнички?
- Да уж и не говори, - улыбнулась ему в ответ Лиза, - она посмотрела на висевшую на стене белую доску, к которой магнитами крепилось расписание для туристов из автобусных путешествий. Ужин, как и завтрак входили в стоимость путешествия и Лиза должна была помогать на ужине в ресторане отеля - разносить блюда и убирать со столов.
- Лиза, ты готова? - крикнули ей с порога кухни. — Начинаем!
Это значит что все до одного официанта сейчас должны разом разнести по столикам заказанное основное горячее блюдо.
* * *
После ужина, когда все гости отеля расселись в баре, где подавали чай и кофе, а также алкогольные напитки, наступила пора ежедневного концерта местных самодеятельных артистов, которые конечно же были опытными профессионалами, но довольно потрёпанными жизнью и очень немолодыми, как и их зрители впрочем.
Сегодня выступал пожилой певец-комик с песнями 60-х годов.
Лиза пошла к себе за стойку рецепшена и разглядывая себя в зеркало она подумала: "Уже почти два года года ее не трогал ни один мужчина, их тела не соприкасались, никто не ласкал ее, не сливался с ней воедино в порыве страсти…Большинству людей и одну-то любовь с трудом удается найти, а ты уже размечталась о второй..."
Лиза отошла от зеркала и выбросила из головы все мрачные и сказочные мысли и сосредоточилась на позитивных размышлениях о своей дочери, о маме и о работе, которая как ни странно - ей нравилась.
Лиза набрала номер свекрови:
- Привет, как вы? Я хочу поговорить с Клемми. Привет доченька! Ну как ты? Как зоопарк? Понравился? Видела фламинго? Спасибо ещё раз за такую красивую картинку которую ты мне нарисовала! Я повесила её на стенку рядом с моей кроватью и любуюсь!
- Мама пивет! Я тебя люблю, но я занята сейчас я смотрю с бабушкой мультики! Пока и спокойной ночи!
И Клемми повесила трубку.
"Вот и поговорили... - подумала Лиза, - Она занята."
Около стойки стоял постоялец отеля и ждал пока Лиза не закончит разговор.
– Клемми, какое прелестное имя, я случайно подслушал ваш разговор. Я хотел спросить во сколько завтра завтрак для нашей группы?
- В 8:30.
– Спасибо. Подозреваю, что "Клемми" это сокращенное от Клементины, как звали жену Уинстона Черчилля.
– Да. Это моя дочь, ей 6, она с бабушкой.
– Прелестное имя. Что ж, спасибо и до свидания, Лиза, - сказал старик и медленно, опираясь на трость он пошёл на улицу.
– Спасибо. До свидания, - сказала Лиза.
Лизе нравилось работать в этом отеле. В свою квартирку она шла только спать, а всё остальное время она проводила со всеми этими людьми - с работниками отеля и с постояльцами. Это было как раз то что нужно её измученной печальными мыслями душе. Лиза редко оставалась одна и всё реже думала о нём и об его предательстве и измене.
Лиза познакомилась с Сэмом в ливерпульском баре – тогда она училась на последнем курсе и приехала из Лондона на свадьбу подруги, а он просто заскочил туда выпить субботним вечером. Его подруга опаздывала, а Лизе просто хотелось передохнуть после тесноты и духоты свадебной вечеринки. Слово за слово, они разговорились, а потом Сэм позвонил Лизе в Лондон, пригласил на выходные покататься в Ирландском море на яхте своего друга. Лиза согласилась и это морское путешествие стало незабываемым для неё.
Лиза вспомнила, как впервые она увидела деревеньку Portmeirion куда они вместе поехали после путешествия на яхте. Лиза и Сэм остановились в отеле Портмерион и всё вокруг выглядело настолько сказочно и так чудесно, что Лизе показалось, что она попала в другое измерение. Все побережье, все домики и сады, все скульптуры и декорации были просто волшебными! Лизе ужасно захотелось запечатлеть всё это и она не выпускала из рук телефон - снимала всё подряд. Потом Лиза прочитала всё об истории этого замечательного места и пришла в полный восторг особенно оттого, что если бы Сэм - она могла бы так никогда и не узнать о таком волшебном месте полном магии и очарования. Выходные прошли так замечательно, что, вернувшись в свою студенческую квартирку в Лондоне, Лиза начала мечтать о возвращении на спокойные живописные просторы северного Уэльса.
Сэм тогда только начал разворачивать свой компьютерный бизнес и с активной изобретательностью ухаживал за ней. Лизу очаровало его восторженное отношение к жизни, его восхитительные родители и соблазнительно теплая постель в обнимку с ним.
Когда Сэм предложил Лизе выйти за него замуж и после окончания университета переехать в пригород Честера, Лиза согласилась без раздумий. Они сняли симпатичный маленький домик на одной из старинных улочек и начали налаживать семейную жизнь. Лиза ходила с альбомом на побережье, рисовала пейзажи для открыток и продавала их в местную галерею и сувенирные магазины для туристов. Это была временная сезонная подработка, и, когда компьютерный бизнес Сэма прогорел, Лиза поступила на первую же предложенную ей работу администратора в компанию сети ресторанов и отелей, её офис находился в комфортабельном, хотя и старомодном отеле в центре города.
Последние восемь лет были чередой взлетов и падений, согласно этапам деловой деятельности Сэма. Когда дела шли хорошо, Сэм заваливал Лизу подарками и цветами, возил в интересные места и водил ужинать в рестораны, и Лиза всегда видела в нём того любящего повеселиться парня, за которого вышла замуж. Когда же его дела шли плохо, жизнь менялась…но Сэм всегда старался находить выход из трудного положения, хотя и впадал в уныние. Лиза как могла успокаивала и поддерживала его.
Но если бы Лиза была честной с собой, то признала бы, что дела Сяма шли плохо очень уж часто и уже давно. Когда рухнул его бизнес, Сэм погрузился в трясину отчаяния и довольно часто почти не выходил из дома. Но в то время родилась Клемми и Сэм с большим желанием оставался с ней дома, а Лиза вышла на работу. Можно сказать что именно Сэм вырастил Клемми. Он сноровисто и умело менял пелёнки, купал дочку, готовил детскую еду и гулял с малышкой. Сэм научился даже печь домашний хлеб по рецептам из ютюба и часто готовил для Лизы удивительные экзотические блюда на ужин.
Эми изо всех сил старалась не усложнять его и без того тяжкое положение. Хотя днем он сидел дома, она редко просила его сходить за покупками, пока она работала. Он всё делала сам, но мужская и человеческая гордость Сэма была уязвлена, он по-прежнему считал себя бизнесменом, и конечно же он был в депрессии. Сэм обдумывал своё положение и искал себе занятие которое могло бы прокормить их семью.
– Но надо же мне на что-то надеяться? Правда же Лиза? Я решил заниматься продажей автомобилей, но пока мне предложили работу менеджера в салоне продаж.
- Но тогда мне предётся сидеть дома с Клемми... Может быть подождём ещё пока она не пойдёт в садик?
- Ну... тогда я наверное поищу работу из дома, - согласился было Сэм, но потом сказал, - А может быть мои родители будут оставаться с Клемми? А мы вместе будем работать и купим себе дом?
Родители Сэма конечно же души не чаяли в единственной внучке и тут же согласились с огромной радостью.
* * *
Сегодня была пятница, день открытия фестиваля посвящённого Агате Кристи, в отеле царила суматоха. Второй администратор приболел, поэтому Лиза даже не смогла нормально пообедать. Она взяла на кухне отеля сэндвич и вернулась в свою конторку, где ей пришлось разбираться с двойным бронированием, со сломанным холодильником, заблокированным туалетом, с пропавшим у гостя телефоном, якобы украденным, но таинственным образом обнаружившимися всего через пол-часа, с заказом экскурсий для гостей и ещё с сотней дел.
Звон раздался в ушах Лизы - это гость ударил с силой по звонку на стойке регистрации так что она содрогнулась под мощным ударом.
– Я уже трижды звонил, чтобы кто-то удосужился разобраться в водоснабжении в моём чёртовом номере и чтобы из моих чертовых кранов полилась наконец горячая вода.
– Извините, сэр, я позвонила в службу ремонта, и они обещали починить воду, как только смогут. – Лиза осознала, как дрожит ее голос.
– Ради всего святого, я жду уже три часа! Неужели этого недостаточно? Если вы не разберетесь с водой в течение десяти минут, то я съеду из вашего отеля.
– Да, сэр, я сию минуту опять позвоню в ремонтную службу. Вы не против пока выпить напиток в нашем баре за счёт отеля? Пожалуйста сэр.
Лиза потянулась за телефонной трубкой, но еще не успев поднять трубку, Лиза увидела входящего в фойе Тома - второго администратора.
– Извини, Лиза, я задержался, – Шагнув за стойку администратора, Том сбросил куртку. – У тебя все в порядке?
Лиза смогла лишь пожать плечами.
– Давай я во всем сейчас разберусь. Итак, Том жизнерадостно улыбнулась постояльцу. – Чем я могу помочь вам?
Лиза убежала на улицу через заднюю дверь отеля и с удовольствием вдохнула прохладный вечерний воздух.
Лиза прошла вдоль цветочных клумб подсвеченных садовыми огнями и вдруг увидела мужчину который жаловался ей только что за стойкой. Он стоял и курил со стаканом в руках.
– Послушайте, простите. Я вовсе не хотел расстраивать вас. Понятно же, что это не ваша вина.
– Нет, пожалуйста, вам не за что извиняться. Хорошего вам вечера.
– Спасибо, – кивнул он. – Но я действительно сожалею.
– Спасибо. До свидания, – Эми развернулась и поспешила назад в отель.
– Леди и джентльмены! Добро пожаловать на наш замечательный вечер посвящённый Агате Кристи в рамках фестиваля посвящённого ей же - нашей знаменитой соотечественнице Агате Кристи – услышала Лиза из-за стойки голос усиленный микрофоном, - На сцене появилась ведущая встречи, и зрители затихли, ожидая представления.
– Мы рады видеть вас всех сегодня в день открытия этого замечательного литературного фестиваля. Уверена, что вы получите огромное удовольствие, поскольку нам предстоит встреча с известным писатетельницей и журналисткой Ритой Марлоу и её новой книгой "Агата".
Под аплодисменты зрителей на сцену вышла Рита Марлоу.
Лиза оставила за стойкой Тома, а сама пошла посмотреть в зал.
– Супер, она такая элегантная – прошептала Мари, официантка отеля, которая стояла рядом с Лизой, когда писательница, подходя к микрофону, елегантно откинула назад свой лёгкий шарфик который чудесно подходил к её густым и блестящим золотисто-каштановым волосам. – Она великолепно выглядит. Как ты думаешь, сколько ей лет? Немного за пятьдесят?
– Понятия не имею. Но думаю что больше.
Лизе вовсе не хотелось слушать рассказ Риты Морлоу о её книге, которую она, вероятно, все равно не удосужится прочитать, но, по крайней мере, сейчас ее не изводили своими просьбами клиенты отеля и она могла спокойно отдохнуть в полумраке зала. Однако, когда она заговорила, даже Лиза невольно прислушалась. Мягкий голос писательницы звучал умиротворяюще, а присущая ей элегантная уверенность убаюкивала и успокаивала. Когда она зачитывала отрывки из своей книги, Лиза вдруг почувствовала себя виноватой в том, что мало читала книг Агаты Кристи.
Чтение завершилось восторженными аплодисментами. После этого Рита Марлоу отвечала на вопросы из зала. Одна женщина спросила, как ей удалось раздобыть такие точные сведения о жизни писательницы и о событиях Первой и Второй мировых войн. Потом сообщили, что Рита Марлоу будет подписывать экземпляры своих книг всем желающим.
Рядом с Лизой появился Том - второй администратор.
– Мне хочется получить подписанный экземпляр, – прошептал он Лизе, - Присмотришь за стойкой?
- Да конечно, - сказала Лиза и вернулась за стойку.
За стойкой появилась мама Лизы с тем пожилым мужчиной-капитаном, с которым она случайно познакомилась после йоги. Они поздоровались и мама Лизы сказала:
- Это моя дочь Лиза! А это - мой капитан Стингер! Но вы уже познакомились в отеле около камина, не правда ли?
- Очень приятно познакомиться с вами Лиза, - с улыбкой сказал капитан Стингер.
"Мама уже называет его "мой капитан" - подумала Лиза. Ну и быстро моя мама свои дела делает."
Лиза улыбнулась.
- Очень приятно познакомиться, - и протянула капитану руку, - Как ваши дела?
– Спасибо, прекрасно. – пожал Лизе руку капитан.
- Тебе купить книжку Риты Марлоу? - спросила мама Лизы.
- Да пожалуйста, я почитаю её с удовольствием, - сказала Лиза.
– Мы с удовольствием посидим в вашем баре, – сказал капитал, улыбнулся Лизе и они вместе с мамой Лизы отправились в бар.
Через пол-часа к стойке администрации подошёл молодой мужчина и сказал Лизе:
- Здравствуйсте! Вы Лиза, - он босил взгляд на её значок с именем, а я - разрешите представиться - Александр, Алекс - я ваш гость. Я забронировал тут номер и мужчина протянул Лизе паспорт.
Лиза поздоровалась и взяла паспорт, потом выдала мужчине ключ от номера и сказала:
- Добро пожаловать и приятного вам отдыха!
Ужинали все вместе в ресторане отеля - мама Лизы со "своим капитаном", сын капитана Алекс и Лиза.
* * *
- Не хочешь покататься на лодке? Я заказал лодку порыбачить и покататься сегодня, если ты хочешь составить мне компанию - то я приглашаю, - спросил Алекс Лизу, - Вода очень спокойная сегодня, безветренно. Это должно тебе понравиться.
– Да конечно же! Классно! Настоящая деревянная лодка с веслами, это совсем не то что паром или катер с мотором, – восторженно воскликнула Лиза, когда они прошли по узкому дощатому пирсу.
– Ну не совсем с вёслами... - сказал Алекс, - Лодка с мотором и с вёслами. Ты ведь, наверное, уже каталась раньше на лодке? – спросил Алекс, пока они наблюдали, как судно, мастерски ведомое лодочником, возвращается через эстуарий.
– Очень давно. Больше на катере с мотором. Водные такси в Лондоне.
– Я тоже давно на лодке не катался, – признался Алекс. – Хорошо вам там жилось? В столице, в Лондоне?
– Мне нравилось, – ответила Лиза. – У меня осталось там много друзей, но мне необходимо было переехать.
– Ну ладно, готова ли ты спуститься на борт? – спросил Алекс, когда лодка причалила и привезенные пассажиры вылезли на пирс.
– Конечно.
Лодочник, приукрасивший себя, как отметила Лиза, элегантной льняной блузой, слегка потрёпанным бархатным жилетом, платком на шее и залихватски надвинутой на лоб почти пиратской шляпой украшенной рыболовными крючками, протянул руку и помог Лизе спокойно спуститься в лодку. Алекс последовала за ней, бросив на борт длинный мешок с удочками и два ведерка, в первом из них было полно наживки.
– Здрасте, пожалуйста, мадам. Одевайте пожалуйста эти жилеты, – Капитан лодки показал Лизе и Алексу на оранжевые спасательные жители на скамейке лодки. Бархатистый мелодичный голос капитана лодки звучал немного фамильярно, - Меня зовут Боб или просто "капитан".
- Алекс, - в ответ представился Алекс и пожал капитану руку, а это - Лиза.
- Очень приятно видеть вас на борту моего корабля! - сказал капитан Боб и слегка поклонился Лизе.
– Благодарю, – сказала Лиза и опустилась на одну из узких банок-скамеек, пока Алекс складывал свои снасти
– Лиза, ты ведь умеешь плавать? - спросил капитан Боб.
– Да, у нас в школе были уроки плавания, я научилась держаться на воде. Но я не думаю что я смогла бы доплыть до берега когда большая волна.
– Это хорошо, а то бывали случаи, когда это суденышко шло на дно из-за лишнего веса выловленной рыбы! - засмеялся капитан Боб, – поддразнивая Алекса, который вытаскивал из чехлов свои удочки.
– Ну, заводим мотор, выходим из гавани, отдаём концы, держитесь за борт! - сказал капитан и завёл мотор.
Лиза повязала на голову свой лёгкий шарф, концы которого развевались на ветру.
Недалеко от трёх камней выступающих из моря капитан Боб заглушил мотор. Наступила тишина и остались только голоса птиц и шум прибоя.
- Этот самый большой камень называется - Камень Тэтчер или Скала Тэтчер. Там - птичий заповедник. На крутых уступах гнездятся чайки, бакланы и много других птиц, их там сотни можно увидеть особенно в период размножения. Там вон пляжи Daddy-Hole, мы можем позже туда причалить. Тот вон камень - скала, недалеко от пляжа Мидфут - называется Шаг Рок [Shag Rock] - предположительно название проис ходит от названия одной из породы птиц семейства бакланов, которые живут там.
И тот вот третий камень, который можно увидеть с равнины "Папочкина дыра" [Daddy-Hole].
Сама равнина названа в честь пещеры, которая, как считалось, находилась под скалами много лет назад. Предание гласит, там под скалами жил сам дьявол. "Папа" - старинное имя, данное дьяволу, а "дыра" - его пещера. Моряки и рыбаки всегда были суеверными. Море - это опасное существо. Живое и хитрое. Нужно всегда предполагать худшее и надеяться на лучшее, когда ты в море.
- Ой, смотрите дельфины! - воскликнула Лиза.
- Да, дельфинов тут много, и киты есть и акулы, - сказал капитан Боб, - Это афалинские дельфины.
Лиза стала фотографировать дельфинов телефоном, который она предусмотрительно положила в водонеприницаемый прозрачный пакет и повесила на шею.
Огромного улова у Алекса не получилось. Вернее он вообще ничего не поймал, кроме трёх пискарей, которых он отпустил обратно в море. Но прогулка получилась просто замечательной!
– Смотри-ка, мы уже причаливаем, – оживленно произнесла Лиза, когда лодочник, ухватившись за веревку, начал подтягивать их к пристани.
Он выпрыгнул из лодки и ловко привязал ее к причалу. Лиза смотрела с какой легкостью загорелые и крепкие руки лодочника сноровисто работают со снастями.
– Ну надо же, – сказал он, поворачиваясь к Лизе и сдергивая шляпу, чтобы смахнуть пот со лба, – какой жаркий выдался денек для осеннего времени.
Он улыбнулся, глядя, как Лиза идет к нему, перешагивая через узкие скамьи. Потом протянул ей руку, и она вышла на берег.
Алекс вышел за ней вслед.
На берегу у Лизы вдруг возникло на редкость удивительное ощущение, ей показалось, что само время замерло в странной неподвижности. Лиза смотрела в глаза Алексу и не осознавала, смотрела она на него один миг или целую вечность; мир вокруг нее – крики чаек в небесах, разговоры людей на пристани, – казалось, всё это отступило в невообразимую даль. Она вдруг вспомнила, что лишь раз в жизни испытывала подобное чувство, и это произошло, когда она впервые увидела глаза своего мужа Сэма, тогда давно на яхте его друга в Ирландском море.
Придя в себя, Лиза заметила, как Алекс протянул ей руку, чтобы помочь подняться на причал. Пребывая в сильнейшем смятении, у Лизы закружилась голова, она не знала, то ли прямо сейчас хлопнется в обморок, толи бросится ему на шею - обнимая. И, хотя интуиция подсказывала, что надо бежать от него, от его улыбки и протянутой руки быстрее и подальше, в свой в отель, Лиза поняла, что она всё-равно уже попала в ловушку, если только сейчас же не бросится в воду и не уплывет обратно в свой безопасный мир, при всей нереальности такого выбора.
– Спасибо, – сказала Лиза, опустив голову и отвернувшись от Алекса, ее руки ухватились за край каменного причала, руки Алекса поддержали ее. От его прикосновения Лизу словно ударило током, сердце отчаянно забилось в груди, когда он обхватил ее другой рукой и буквально поднял на деревянный помост.
– Лиза, с вами все в порядке? – спросил Алекс, видя, что Лиза стоит, задыхаясь, - Такое бывает когда после укачивания воды сходишь на твёрдую землю, пойдём выпьем чего-нибудь прохладного или чаю.
– Да-да, все нормально, – умудрилась выдавить она, заметив пристальный взгляд его карих глаз.
– Пойдем, конечно, – быстро отвернувшись, сказала она, с трудом заставляя двигаться свои вдруг ослабевшие ноги, - Да, правда. Просто сегодня жарковато. Давай посидим немного на той скамейке и выпьем воды.
No comments:
Post a Comment